Веселый питерский художник решил поработать МойДоДыром и отучить гастрарбайтеров сушить грязную рабочую одежду в общей коммунальной ванной. С целью пугнуть и вразумить работяг была запущена операция «Самоубийца». Чего проще? Нарисовал на руках вскрытые вены и потоки крови, расписал должным образом лицо. Напустил воды в ванну, закрасил ее красным и лежи, дожидайся, когда строители утром явятся за своими шмотками. Увидят такую картину, потом сто раз подумают, стоит ли в таком месте одежду оставлять, — так или примерно так рассуждал наш художник. Подробности событий читайте в истории «МойДоДыр для гастрарбайтеров»
Но южные гости не удивились и не испугались такой картины, а просто вызвали участкового, который «крышевал» их общагу в коммунальной квартире. Похоже, у них в пустыне ванны с кровавыми трупами — дело обычное, встречаются чаще, чем верблюды.
Полиционер прибыл незамедлительно и хмуро оглядел место действия:
-Так, допрыгался таки наш худо-художник. Допился до жмурика, мазила. Надо скорую вызывать. Давно лежит? — спросил мент у бригадира строителей.
Тот обратился к подчиненным. Таджики что-то быстро залопотали в ответ.
— Давно, – перевел бригадир,- когда в ванну пришли, он уже тут лежал. Пока позвонили, пока мы приехали. Мои ничего не трогали, все время рядом сидели, караулили. Он так и лежал без движения. Час примерно.
— Это я столько в холодной воде без движения пролежал!- мысленно ахнул художник, — тут моржом заделаешься! Глянуть не успеешь, ласты склеятся!
Милиционер брезгливо коснулся холодной окровавленной руки и резюмировал:
— Нечего было караулить. Совсем помре. Кровищи-то вокруг! Море! Отмывайся потом! – он брезгливо переступил сапогами.
— Кровищи море! Еще, бы пару полных тюбиков на вас, гадов, извел! – подумал художник, – а эффекта ноль! Испугаешь таких, как же! Хорошо, если только шею накостыляют, а если в ментовку поволокут? Что тогда делать? ==> Читать далее...
Успех надо было развивать. Взбодрившись одержанной победой наш бодиартщик решил выкурить из ванной пахучие портянки гастрабайтеров. Таджики, подобно пчелиному рою, оккупировали одну из комнат в коммуналке. Затемно за ними являлся хмурый начальник, и бригада, топоча резиновыми сапогами, уходила в кислое Питерское утро. Возвращались строители поздно, когда жильцы уже закончили вечерние дела и кучковались по комнатам у теликов. И тогда, притихшая было квартира, в центре северного города превращалась в подобие южного аула. 
